Через некоторое время Анет наконец поняла, что реветь дальше не в состоянии, и с трудом взяла себя в руки, заставив посмотреть на лежащую без сознания Олю. Все завершилось гораздо быстрее, чем они планировали, и намного печальнее. Анет медленно протянула руку, пытаясь нащупать у подруги пульс и, обнаружив слабое биение жилки на шее, заревела по второму кругу. Что делать дальше, она не представляла, а замерзать в сугробе абсолютно не хотелось. Осторожно передвинув Ольгу на теплый Зюзюкин бок, Анет кое-как перевязала рану на груди девушки. Точнее, перебинтовала прямо по куртке, чтобы не просачивалась кровь. Чем еще помочь подруге, она не знала и не была уверена, что сможет как следует обработать рану. Ей очень не хотелось раздевать Ольгу на морозе. Подумав, что слюна у ящериц может быть ядовитой, Анет опрометью кинулась искать сумки в надежде, что среди выделенных деревенской ведуньей снадобий окажется та единственная баночка с противоядием, которую, благодаря цвету, Анет могла опознать среди других абсолютно одинаковых склянок. Порывшись в безразмерном Ольгином рюкзаке, девушка вытащила на свет искомое снадобье, насильно влив несколько капель в рот подруге и чуть больше, примерно треть небольшого пузырька, упорно сопротивляющемуся гхырху. Зюзюка не был серьезно ранен, но ящерице удалось слегка поцарапать его бок, и, по мнению Анет, он не меньше Ольги нуждался в противоядии. Девушка дала ему побольше мутного раствора, так как весом Зюзюка превосходил ее и Ольгу вместе взятых.
С чувством выполненного долга Анет вернулась на свое место рядом с теплым зверем. Девушке живо вспомнилось, как полгода назад она так же сидела в лесу с беспомощным Дерри на руках и не знала, что делать. С одной разницей, точнее с двумя. Тогда было лето, и Лайтнинг не истекал кровью. Сейчас Анет понимала, насколько спасительными являлись эти два обстоятельства. Что-то мелькнуло в голове и пропало. Мысль, указывающая на путь к спасению, сверкнула в мозгу яркой искоркой, но тут же исчезла. Анет начала по кусочкам вспоминать тот далекий день, пытаясь вычленить из него единственное полезное на сегодня звено. «Не Зюзюка – это точно», – размышляла девушка, обхватив себя руками и вжавшись в теплый розовый мех. Отправлять куда-либо гхырха значило подписать себе смертный приговор. Им с Ольгой ни за что не продержаться до его возвращения. Их ночной костер, затоптанный в пылу драки, не давал никакого тепла и годился только чтобы разогреть на нем жалкое подобие чая, выданного из сокровенных запасов Ашан-Маррой. Огромный пушистый зверь – вот что не дало им с Олей замерзнуть ночью, если бы не теплая, хоть и чрезвычайно жесткая шерсть Зюзюки, они бы окоченели уже к рассвету. Девушка собрала разбросанные по поляне ветки и, спустив с ладони веселый огонек, разожгла костер. Оголодавшие языки пламени с урчанием накинулись на сырые дрова. Анет отстраненно наблюдала за тем, как танцует пламя. В огне рождались странные картины: цветы, деревья, непонятные двигающие тени. Чьи-то ноги, пентаграмма со свечами и пыльный пол, с удивлением отметила девушка. Она внимательнее изучила развернувшуюся перед ней сцену, но было трудно что-либо понять. Языки пламени скакали с одного сучка на другой и изображение, дернувшись, исчезало.
– Маг! – шепнули из костра, и Анет испуганно отскочила, когда перед ней возникло призрачное лицо Лараны. – Ищет маг! Зови!
– Кого звать? – икнула девушка.
– Маг ищет! Зови!
Лицо призрачной принцессы исчезло, а Анет задумалась. Единственный маг, которого могла иметь в виду Ларана – это Дир. Может, и впрямь попробовать с ним связаться, он ведь объяснял вскользь, как это сделать. Пожалуй, это действительно единственный шанс для Оли. Если удастся сконцентрировать достаточное количество энергии, может быть, что-нибудь и выйдет. Сообразить бы, как это делается. Впрочем, и соображать-то нечего, концентрируй энергию и посылай как можно более мощный мысленный вызов магу. Вот и вся премудрость. Только вот где такое количество энергии взять? Раньше на Арм-Дамаше ей существенно помогал пополнить свои резервы «Низвергающий в бездну», а сейчас можно было рассчитывать исключительно на свои собственные силы, а их не так уж и много. А если… Анет призадумалась. Не попытаться ли преобразовать в необходимую магическую энергию огонь, текущий по венам. «А что, это можно попробовать», – решила Анет и сосредоточилась, пытаясь вызвать в себе необходимые изменения. Вот она уже физически ощутила, как скачут по кровеносным сосудам маленькие язычки пламени, срываются с кончиков пальцев. Руки вытянуты над головой. Энергия, светлая и солнечная, переполняла Анет, стремясь вырваться наружу, и девушка позволила ей это сделать, выдохнув одно слово: «Дир!».
Часть 2
Попытка осознать
– Ты предлагаешь создать «Поисковую пентаграмму»? – задумчиво протянул Дирон, выпадая из реальности. Так, отгородившись от всего, он мог часами стоять, уставившись в одну точку, и думать о своем, магическом, не замечая ни людей, ни окружающих его вещей. Вот и сейчас маг, углубившись в собственные мысли, прошел сквозь Ларану, не успевшую улететь у него с дороги, и плюхнулся на стул, который собирался занять Стикур. – Но, Келл, это же невероятно сложно и требует колоссальнейших энергетических затрат. Даже если мы с тобой объединим усилия, вряд ли нашей магии хватит на это заклинание.
– Дир, не паникуй. Никто не говорит, что это легко сделать, но ведь попытаться стоит, не так ли? – не согласился с магом эльф, кошачьи глаза которого заблестели от предвкушения. – Тем более, у меня есть одна интересная вещь, которая безусловно облегчит нам задачу. Да и тебе, я думаю, будет интересно с ней поработать. Такая возможность подворачивается не каждый день. А большинству магов не выпадает ни разу за всю жизнь.
– Какая вещь? – заинтересовался Дирон, потирая руки и вскакивая со стула. Маг снова промчался сквозь недовольно пискнувшую Ларану, налетел на угол стола, выругался и с алчным огнем фанатика в глазах уставился на Каллариона.
– Вот эта, – эльф за цепочку осторожно вытащил из-под рубашки крупный, практически не обработанный изумруд, закованный в потемневшее от времени серебро.
– Артефакт, – благоговейно прошептал Дир, усилием воли удерживаясь, чтобы не протянуть руку и не потрогать хранящую мощный магический потенциал древнюю вещь. – А что это, конкретно, за камень, если не секрет? Какими силами обладает этот артефакт, и как он оказался у тебя?
– Это, как несложно догадаться, старинная эльфийская реликвия – Изумруд Эллана, – как всегда не очень охотно поделился секретом эльф. – Неужели ты думаешь, что моих собственных сил хватило бы, чтобы достичь подобных вершин в магическом искусстве и на тысячелетия продлить свой жизненный путь? Конечно же, нет. Нужна была помощь извне, причем помощь весьма и весьма солидная. Эта вещь передавалась в нашей семье от отца к сыну многие тысячелетия, считаясь чем-то вроде талисмана, оберегающего семью от беды и магического воздействия недоброжелателей. К камню не относились всерьез, но хранили и почитали, как древнейшую семейную реликвию. Я – первый, кто попытался понять истинные силы Изумруда Эллана и открыть его настоящую мощь. С тех пор он хранится у меня. Артефакт настроен на кровь нашей семьи и это одно из его неоценимых преимуществ. В руках постороннего человека изумруд полностью теряет свои силы, превращаясь в плохо обработанную древнюю стекляшку. В данный момент все силы артефакта подчинены мне и с каждым годом увеличиваются. Камень становится могущественнее, впитывая магическую энергию каждого уходящего за порог вечности члена моей семьи. С тех пор как я покинул свой народ, сила камня возросла в десятки раз: даже у нас, эльфов, за тысячу лет сменилось несколько поколений. Из тех, кто знал меня лично, в живых не осталось, пожалуй, никого. Хорошо, что у меня было несколько братьев и сестра: их семьи продолжают существовать, рождаются дети, умирают старики, а камень становится все более и более ценным. Я могу использовать его силу для собственных нужд. Мне повезло, что никто в моей семье так и не открыл секрет этой древней безделушки, иначе за мной на протяжении этой тысячи лет велась бы настоящая охота. Кто же не хочет обладать магией всех своих умерших родных?